12 июня 2018

Нелегал-миллионер, или правило одного года при подаче на убежище

По закону, вы можете подать на убежище в течение года после въезда в США. Фото refugeecenter.pressidium.com

Закон гласит, что подавать на убежище можно в течение года после въезда на территорию США. Как и многие законы, этот закон тоже имеет исключения.

Если в стране, от которой просит убежище иностранный гражданин, произошли существенные изменения и появились новые обстоятельства, которые заставляют данного человека опасаться за свою жизнь и свободу в случае возвращения, то ему предоставляется право подать на убежище в течение разумного периода времени после появления новых обстоятельств.

Определения «разумный период времени» не существует, что означает, что в каждом случае он будет определяться иммиграционным офицером или судьей, исходя из конкретных фактов.

Я рекомендую уложиться с подачей прошения на убежище в 6-месячный срок.

Новые обстоятельства могут касаться не только положения в стране (приход к власти радикальной партии, новый свирепый закон в отношении какой-то группы людей или чрезмерно жестокое законоприменение и т.д.), но и самого человека – переход в новую религию, вступление в запрещенную партию с последующей деятельностью, о чем стало известно на родине, перемена сексуальной ориентации и т.д.

Я не говорю сейчас о тяжести или легкости доказательства того или иного нового обстоятельства, лишь о принципе.

За долгие годы практики у меня были интересные дела на эту тему.

Например, египтянин, ставший пятидесятником в Нью-Йорке и подавший на убежище через полтора года после въезда в США – он считал, что может считать себя христианином только после обряда крещения водой, к которому нужно готовиться довольно долгое время.

Последнее дело на эту тему является одним из самых сложных, которые мне приходилось вести по теме исключения из правила одного года. Дело это только началось, и чем оно закончится, для меня пока еще не понятно.

Эудардо, новый клиент, принадлежит народности Киче. Фото concordvoices.com

Мой клиент – гражданин Гватемалы, который нелегально пересек границу США ни много ни мало 18 лет назад. Никаких изменений в Гватемале за это время не произошло – как издевались над потомками Майя (наш клиент принадлежит к народности Киче), так и продолжают издеваться (особенно банды, среди которых и знаменитая Mara Salvatruche – MS-13), как в стране царила коррупция, так и царит.

Поэтому подавать на убежище спустя столько лет после въезда не имеет смысла – основания те же, а, следовательно, применяется правило одного года с известным результатом – отказ в прошении и начало депортационного процесса.

Во время депортационного процесса человек имеет право подать прошение об убежище во второй раз, уже иммиграционному судье.

Нашему клиенту, назовем его Эдуардо, 38 лет. В Америке он женился (тоже на нелегалке-Киче из Гватемалы), у них трое детей.

Дети-граждане США ничем помочь Эдуардо и своей матери не могут. Подать петицию на родителей гражданин США может лишь по достижении 21 года, а старшему лишь 14 лет. Да и если бы одному из них и был 21 год, то на территории США Эдуардо и его жена легализоваться не могут в силу незаконного въезда в страну. Им придется выезжать, а до этого подавать петицию о прощении, а утвердили бы ее или нет, еще большой вопрос.

Тем не менее мы подали прошение об убежище. И вот почему.

Несколько лет назад Эдуардо, работавший на стройке, упал с семиметровой высоты. Он выполнял какие-то работы на крыше дома. Травмы, которые он получил, были ужасными. Он перенес три операции (одна на мозге), долгое время был прикован к постели.

Эдуардо выжил, но остался инвалидом на всю жизнь. Наш офис представлял его в иске к строительной компании и владельцу дома. Разумеется, каждый из них был застрахован.

Из-за травмы в результате падения на стройке Эдуардо присудили $20 миллионов компенсации. Фото construction21.org

В результате в 2017-м году мой партнер Алекс Шапиро, который вел дело, добился феноменального результата – общая компенсация за ущерб здоровью составила $20 миллионов, что явилось новым рекордом штата Нью-Йорк для дел, связанных с травмами, полученными в результате падения с высоты.

Нелегал с $20 миллионами, которого могут депортировать, – это странно.

Моя теория заключалась в том, что инвалид-миллионер из племени Киче будет лакомым куском для банд, терроризирующих людей этого племени. Будучи инвалидом, нуждаясь в ежедневной помощи и лекарствах, Эдуардо не сможет прятаться от банд в горах.

Вся гватемальская община Нью-Йорка праздновала победу Эдуардо в судебных тяжбах. Во-первых, многие не знали, что нелегал имеет такие же права в суде, как и гражданин США. Это важно, потому что многие гватемальцы работают на стройках.

Во-вторых, все помнили Эдуардо до падения и видели его после – два разных человека. Чувство справедливости членов гватемальской общины при такой громадной компенсации за полученные Эдуардо травмы было удовлетворено. Одна из испаноязычных газет поместила репортаж о деле Эдуардо, указав сумму компенсации.

В наше время новости распространяются очень быстро.

Родителям моего клиента стали угрожать и требовать деньги.

Спустя всего несколько дней к родителям Эдуардо, проживающим в провинции Тотаникапан, явились представители MS-13 и потребовали для начала $50,000, в противном случае угрожая пытками и лютой смертью. Мама Эдуардо пошла в полицию и подала жалобу на вымогателей.

Банда Mara Salvatruche – MS-13 – одна из самых жестоких в Гватемале. Фото renegadetribune.com

На следующий день вымогатели пришли в сопровождении офицера полиции и предупредили, что больше такие поступки они прощать не будут и что теперь сумма откупа увеличивается вдвое – $100,000.

Родители в тот же день смылись в какую-то горную деревушку, из нее в другую, потом в третью. Они постоянно меняют место жительства, потому что знают, что полиция помогает банде их разыскивать. Слава богу, у них есть дальние родственники по всей стране, вот они и скитаются, зная, что суммой $100,000 не отделаешься – за ней последуют новые требования. Изредка они звонят Эдуардо, в основном говорят с его женой.

Переводить им деньги на жизнь опасно, потому что работники банка, почты, любой организации или учреждения могут навести полицию или банду на их след.

Резкое обогащение дало право подать на убежище больше, чем через год.

Мой аргумент заключался в том, что факт резкого обогащения послужил триггером для преследования, т.е. явился новым обстоятельством, позволяющим подать на убежище позднее, чем через год после въезда в страну.

Инвалидность служит дополнительным стимулятором к преследованию, так как жертва практически лишена возможности убежать или спрятаться.

Эдуардо нужно часто ходить на обследования и терапию, он принимает сильные болеутоляющие и антидепрессанты. Я уже не говорю о том, что в Гватемале может не оказаться лекарств, которые он принимает, или нужного оборудования для обследований.

К заявлению об убежище мы приложили копию газетной статьи, копию жалобы, поданной матерью в полицию, письмо, написанное местным пастором плюс статьи о положении в Гватемале и экспертное заключение от пастора Эдуардо в Нью-Йорке, который регулярно бывает в Гватемале с гуманитарными миссиями.

Собирается он туда и сейчас, после страшных извержений вулкана Фуэго, уже убивших более 100 человек.

Жертвами извержения вулкана на Гватемале стали 110 человек. Фото interfax.ru

В отличие от гавайского вулкана, извергающего медленно двигающуюся лаву, Фуэго является коническим вулканом, извергающим огненные облака (с температурой внутри облака, достигающей 500 градусов Цельсия), летящие со скоростью 160 километров в час. Увернуться от такого облака невозможно.

Часто бывая в Гватемале, пастор не раз сталкивался с бандами, дважды убегая от них на автомобиле вместе со своим антуражем; среди его друзей и знакомых мэры и крупные чиновники, а также масса простых людей.

Вряд ли в Нью-Йорке есть человек, лучше знающий страну, чем пастор Эдуардо. Поэтому я не сомневался, что к его показаниям и письму в поддержку прошения Эдуардо об убежище отнесутся со всей серьезностью.

Иммиграционная служба сейчас по-новому рассматривает заявления на убежище, поданных больше, чем через год.

Сначала проводится интервью, на котором определяется, подпадает ли данное заявление под исключение. Если да, то назначается еще одно интервью – на этот раз по существу вопроса, если нет, то дело отправляется в суд, т.е. начинается депортационный процесс, во время которого уже судья будет определять, подпадает ли под исключение данное прошение и заслуживает ли проситель убежища в США. О том, как проходит интервью на убежище, читайте в отдельном материале «Рубика».

Иммиграционная служба изменила порядок рассмотрения заявлений на убежище. Фото hsto.org

На первом интервью у меня состоялся предельно откровенный разговор с офицером иммиграционной службы, которая прямо высказала свое отношение к вопросу об исключении из правила  одного года – она склоняется к тому, чтобы вынести решение против Эдуардо, несмотря на то, что очень ему сочувствует.

Она полагает, что включение Эдуардо в группу «богатые инвалиды племени Киче», члены которой якобы подвергаются особому преследованию, идет вразрез с решениями судов в отношении богатства как фактора преследования.

Я ей возразил, что включение Эдуардо в такую группу является второстепенным аргументом и что богатство и инвалидность являются триггером к преследованию, мощной дополнительной мотивацией, а не отдельным основанием для преследования.

Вызвали супервайзора, женщину как минимум на восьмом месяце беременности. Она мысленно уже кормила ребенка и сфокусироваться на заданной теме не могла. Она спросила, есть ли у меня претензии к офицеру, проводившему интервью. Я поблагодарил ее за приход и сказал, что никаких претензий у меня нет, что интервью было этичным. После ее ухода мы с офицером продолжили разговор, в котором я пытался переубедить ее. Не знаю, получилось ли.

Результат мы узнаем через две недели. Но даже отказ в признании исключения меня не особо расстроит, потому что в суде мы сможем подать не только на убежище, но и на приостановление депортации, на защиту от депортации согласно Конвенции против пыток и на закрытие депортационного процесса на основании невероятных трудностей для детей Эдуардо в случае его депортации, а также невозможности для детей следовать за отцом в Гватемалу или остаться в США без отца и матери.

Приостановление депортации поможет Эдуардо не бояться прихода иммиграционной полиции. Фото publicbroadcasting.net

Все эти защиты возможны только в суде, но не на уровне иммиграционной службы, где рассматриваются только прошения об убежище.

Приостановление депортации (withholding of removal) как защита сродни убежищу – нужно доказать высокую вероятность преследования. Если для убежища такая вероятность может составлять 10%, то для приостановления депортации она должна достигать 51%.

Несмотря на более высокий барьер в стандарте доказательства, льготы от этой защиты гораздо меньше, чем при предоставлении убежища.

Приказ о депортации подписывается, но не исполняется, пока человеку на родине грозит преследование.

Человек в таком статусе не имеет права покидать пределы США, но имеет право жить и работать.

Эдуардо и его жене не нужно покидать США, да и работать им тоже не нужно, учитывая их богатство.

Отрицательным аспектом судебного процесса является фактор времени. Иммиграционные суды забиты под завязку, ждать слушания придется два или три года, а то и больше. Но за это время Эдуардо и его семью никто не будет беспокоить, они могут не волноваться, что в 5 утра к ним нагрянут агенты иммиграционной службы и поволокут их в тюрьму.

Дело интересно еще и тем, что сам Эдуардо страдает серьезными нарушениями памяти, да и интеллектуальный уровень его после травмы и операций не соответствует интеллектуальному уровню 38-летнего человека.

Он медленно ворочает языком, может не помнить дат и долго вспоминать имена детей. Но вдруг наступают мгновения просветления, и тогда Эдуардо начинает быстро говорить и даже манипулировать слушателем. Как такого человека готовить к интервью или допросу во время судебного слушания? Как ему объяснить, что лучше ничего не помнить, чем помнить выборочно, что лучше казаться заторможенным, чем то заторможенным, то смышленым? Наверное, никак. Поэтому объяснять особенности его памяти и поведения мне придется (с помощью медицинских экспертов, разумеется) иммиграционному офицеру или судье.

Уже когда я заканчивал написание этой статьи для «Рубика», была опубликована новость, что Генеральный прокурор Джефф Сешнс постановил не признавать преследование со стороны банд и так называемое «домашнее насилие» поводами для убежища.

Поскольку иммиграционные суды входят в структуру Министерства Юстиции, то его решения, даже если они, как в этом случае, противоречат решениям Апелляционного Совета, имеют силу закона. Ситуация Эдуардо ухудшается, что означает, что над его делом надо будет работать еще больше, чем мы предполагали.

Еще на эту тему

Не делайте этих ошибок перед подачей на банкротство

Налоги 2023: кто заплатит больше, а кто меньше?

Возможно, вам пора оформить банкротство

Начинать новую жизнь в иммиграции сложно. “Рубик” облегчает этот путь. Наша цель – помочь иммигрантам достичь успеха в США. Для этого мы пишем статьи, снимаем видео, отвечаем на ваши вопросы, организовываем семинары, создаем среду общения без агрессии и осуждения.

Над “Рубиком” работает более десяти человек, и у нас много затрат – зарплаты, хостинг и так далее. У нас нет внешних инвесторов со скрытыми мотивами. Проект основан и принадлежит журналисту и иммигрантке Катерине Пановой. “Рубик”  живет исключительно за счет рекламных доходов и поддержки аудитории.

Пожалуйста, поучаствуйте в нашей миссии помощи иммигрантам. Ваш взнос пойдет на подготовку материалов, которые помогут конкретным людям – найти работу, избежать депортации, распознать мошенников.

Поддержать Рубик