3 июля 2017

Как россиянин просил убежище на границе с Мексикой и сидел в тюрьме

Климанов в 2017 году. Фото: meduza.io
Климанов в 2017 году. Фото: meduza.io

Александра Климанов сказал на границе США с Мексикой: «Я российский оппозиционер. Мне нужно политическое убежище». Ему его дали, но спустя восемь месяцев иммиграционной тюрьмы.

На вопросы по убежищу в США можно найти ответы лицензированных иммиграционных юристов в разделе “Вопросы – ответы”.

Они часами стояли в очереди под открытым небом: молодые китайцы, еще накануне распивавшие текилу на пляже в Канкуне; «дальние мигранты» из Африки и Южной Азии в одежде, давно превратившейся в лохмотья; латиноамериканцы с огромными баулами — и бывший член партии «Союз правых сил», россиянин Александр Климанов.

Мимо них шли американские туристы и трудовые мигранты с разрешениями на работу, для которых был организован зеленый коридор, позволяющий оформить документы и пройти таможню быстро и без проволочек. Остальным приходилось долго брести до порога погранслужбы через змейку из ограждений. Когда очередь наконец дошла до россиянина, он на ломаном английском обратился к пограничному офицеру: «Iʼm a Russian oppositionist. I need political asylum» («Я русский оппозиционер. Мне нужно политическое убежище»).

Его данные пробили по базе — выяснилось, что ни в списке депортированных, ни среди тех, кто находится в розыске, Климанов не числится. Тогда его попросили присесть на землю и подождать — у порога пограничного пункта формировалась очередная небольшая группа людей, рассчитывающих на получение убежища в США; дальше их должны были допросить, чтобы удостовериться, что они не зря опасаются преследования на родине.

Больше всего здесь было людей из Латинской Америки, Африки и Юго-Восточной Азии; обычно, по словам россиянина, они говорили, что их преследуют из-за национальности или социального статуса. На преследования из-за взглядов жаловались только трое — мужчина из Бангладеш, член оппозиционной правительству националистической партии; мексиканский школьный учитель-видеоблогер, постоянно говоривший о масонском заговоре, и сам 31-летний россиянин Климанов, который ради того, чтобы сдаться американским пограничникам, в декабре 2015 года пересек десять часовых поясов.

От единоросов в оппозиционеры

С начала его политической карьеры ничего не предвещало беды: студентом он раздавал флаера за кандидатов от «Единой России», участвовал в правительственных митингах, помогал студенческим организациям, интересовавшимся политикой, и получал за это легкие деньги.

Климанов и сам признается, что политика для него тогда была только средством подработка, и его мало волновало, за кого стоять на площади и агитировать.

Его политическая карьера быстро набирала обороты. В 2005 году ему уже поручили организовывать команды пикетчиков для Народно-патриотической партии России (НППР).

«Партия была абсолютно фейковая, предназначенная для оттягивания голосов у КПРФ, — вспоминает Климанов. — Но тогда я ничего этого не знал, просто делал свою работу. Сидел на полу на кухне, компьютер стоял на табурете — в комнате шел ремонт, в который я заработанные деньги и вложил».

По непонятным причинам знакомый политтехнолог предложил Климанову участие в партии «Союз правых сил». «Сначала у меня был скепсис. Чубайс, Хакамада, Немцов — враги России; такие типичные клише. Но я продолжал ходить на собрания, общаться с ними, тусоваться в партийном штабе. И втянулся, понял, как на самом деле обстоят дела в стране. За год стал абсолютным либералом, а деньги уже во главе угла не стояли», – вспоминает Климанов. С того времени деньги для него потеряли первостепенное значение.

Александр Климанов в Украине. Фото: farwater.net
Александр Климанов в Украине. Фото: farwater.net

На предвыборной кампании 2010 года он уже работал в либеральной партии «Правое дело». «Снова привлекал молодых и активных, снова выборы и драйв. Денег в партии не было ни на агитацию, ни на зарплату. Работали с раннего утра и до полуночи на энтузиазме и печеньках. Некоторые из моих друзей сидели в штабах „Единой России“, тратя бюджетные деньги и крутя пальцем у виска, глядя на то, чем я занимаюсь. Звали, конечно, по старой дружбе. Но я уже был другой», – признается он.

После того, как «Правое дело» поддержали Владимира Путина на президентских выборах 2012 года, Климанов ушел из партии. Он начал заниматься организацией оппозиционного движения в Томске, собирал антиправительственные митинги в феврале 2012 года.

В это время Климанов осознал бессмысленность своих стараний и несколько разочаровался в политике. «Я перестал играть с ними в парламентаризм и делать вид, что мы можем победить их на выборах или добиться чего-то митингами. Pussy Riot и «Болотное дело» показали, что все это бесполезно, что нужно менять тактику», – говорит он. Тогда он работал, где придется: охранником, педагогом-воспитателем в детском лагере, проджект-менеджером.

Взбудоражил и побудил Климанова к новым действиям 2014 год – Крым и начало военного конфликта на Донбассе. «Я думал, что впереди Оруэлл и 1937 год», – вспоминает он.

В 2015 году друзья сообщили Климанову, что на него охотится ФСБ. Его обвиняли в призывах к осуществлению экстремистской деятельности и разжигании розни. Недолго думая, Климанов отправился в Украину, где у него было немало знакомых.

Из Киева он быстро переехал в Одессу, где работал волонтером в «Антикоррупционном офисе» Михаила Саакашвили. Но в украинской политике Климанов тоже разочаровался. «Когда в Харькове избрали Кернеса, а в Одессе — Труханова, стало ясно, что до реформ еще очень и очень далеко, все возвращается на круги своя. Я понял, что Саакашвили на посту продержится недолго», – утверждает Климанов.

«Его ожидания были существенно завышены, – объясняет один из его коллег Антон Терехов. – В России у него не было возможности в полной мере заниматься политикой, а здесь он ожидал увидеть широкое поле деятельности. Но Саша не понимал и не особо стремился понимать местную сложную систему сдержек и противовесов, вязкую политическую игру в Одессе».

Климанов не только разочаровался в политике. Кроме этого, у него заканчивались деньги, а волонтерская работа средств для существования не приносила. Тогда у него и возникла идея поехать в США. Ведь в Украине он не прижился, а в России его могли обвинить даже в госизмене.

«Я подумал: „Как же я устал предпринимать попытки изменить мир материально! Его надо менять ментально“. Я как губка впитывал информацию о проектах Илона Маска, компаниях Силиконовой долины», – вспоминает Климанов.

Мексиканская авантюра

По удачному стечению обстоятельств как раз в тот момент автомобиль «Нива», который Климанов продавал в Томске, наконец купили. Тогда же россиянин узнал, что можно запросить убежище в США на границе — правда, с одной оговоркой. Он подпадает под юрисдикцию иммиграционного суда в США — и до рассмотрения дела его содержат в тюрьме (если, конечно, у него нет поручителей в Америке — их у Климанова не было).

«Я был ошарашен.  Успокаивала мысль — сидеть придется недолго, так по крайней мере писали в интернете», – вспоминает томский оппозиционер.

Другой вариант – получение убежища в США уже будучи на территории страны и без тюрьмы Климанову не подходил, так как он не смог бы получить туристическую визу в США в консульстве в Киеве.

Загранпаспорт российского гражданина же позволил ему получить электронное разрешение на въезд в Мексику. Александру в каком-то смысле повезло — его путь к границе Мексики и США был одним из самых простых. Беженцы из Южной Америки едут туда на крышах поездов, нанимают специальных проводников — «койотов», которые ведут их через границы самыми безопасными путями. Buzzfeed рассказывал историю Фредерика Синайора, добиравшегося в США из Ганы: сначала — в машинном отделении корабля. Один из сокамерников Климанова, бангладешец Акрам, утверждал, что своим ходом добрался до пограничного пункта из Бразилии — ночуя в пустыне на камнях и неделями живя впроголодь.

2 декабря 2015 года он прилетел в Тихуану — и уже через несколько часов разговаривал с американским пограничником. Далее Климанова отправили в иммиграционную тюрьму, где ему предстояло дожидаться даты своего слушания в иммиграционном суде (о том, почему дела там рассматриваются долго, читается в этой статье).

Беженцы на границе. Фото: meduza.io
Беженцы на границе. Фото: meduza.io

Вместо камуфляжных штанов и берцев, в которых Климанов приехал в Мексику, американские пограничники выдали ему джинсы без ремня и туфли без шнурков. Перед тем как проводить в камеру, офицер изъял у россиянина документы и 95-литровый рюкзак, в который предусмотрительно были сложены спальный мешок, китель, выходной костюм, три галстука и две сорочки. Через несколько часов, посреди ночи, Климанова вызвали на разговор с пограничником и задали несколько стандартных вопросов: является ли он или кто-либо из его родственников гражданином США; почему он боится возвращаться домой; преследовали ли его на родине; входил ли в какие-либо организации или социальные группы.

Эти вопросы задают всем, кто просит убежища в США, — и от ответов зависит дальнейшая судьба мигранта. Одних после первого же интервью отправляют обратно на родину, других отсылают в центр временного содержания (он же — иммиграционная тюрьма), где им предстоит ждать решения суда.

Тюрьма эта может находиться довольно далеко от того места, где беженец перешел границу, — Климанова, например, сначала перевозили из участка в участок в пределах Сан-Диего, а потом отправили на другой конец страны, в частную тюрьму Delaney Hall в Нью-Джерси. По словам россиянина, все происходило почти как в кино:

заключенных «посадили в большой автобус до Аризоны, как настоящих зэков — на поясе цепь, на ногах кандалы» — и уже оттуда чартерным рейсом доставили на Восточное побережье.

Климанова это расстроило: он предварительно изучил вопрос и специально переходил границу в Калифорнии, где суды относятся к мигрантам более лояльно, чем в других штатах. Впрочем, по словам адвоката Ольги Кац-Шалфант, представлявшей россиянина в суде, это предсказуемая мера: большинство дел беженцев из России рассматриваются на Восточном побережье — а значит, местные судьи более квалифицированы для такого рода процессов. Кац-Шалфант говорит, что в таких делах все зависит от конкретного судьи, рассматривающего дело, — и вот тут Климанову вправду не повезло: он попал к «очень суровому» федеральному судье, базировавшемуся в штате Коннектикут (федеральная судебная система распределяет дела в зависимости от занятости судей — и они не всегда могут оказаться в том же штате, где находятся фигуранты процесса).

Адвокаты у Климанова при этом появились не сразу. Оппозиционер вообще с сожалением рассуждает о том, как традиционно происходит работа над делами, связанными с политическим убежищем, — по его словам, она давно «превратилась в большую лживую индустрию» со своими четкими схемами. «Адвокаты, зная тактику ведения интервью, подгоняют историю под какой-то шаблон, но так, чтобы она не диссонировала с общеизвестными фактами. А потом вместе с клиентом выучивают эту басню», — рассказывает Климанов.

Ссылаясь на своих сокамерников, россиянин говорит: многие мигранты нанимают адвокатов, чтобы придумать и приукрасить свои истории преследования, задолго до подачи прошения на убежище (Кац-Шалфант, впрочем, указывает, что до того, как мигрант оказывается в центре временного содержания, юристы мало чем могут ему помочь). Сам Климанов был убежден, что его достоверная история убедит американских правоохранителей и без помощи юристов, поэтому в одиночку провел не только первое, но и второе интервью, которое проходит уже в иммиграционной тюрьме и должно определить, насколько достоверны опасения беженца по поводу возвращения на родину.

Однако вскоре помощь ему все же понадобилась. Климанов не знал английского — и, когда ему нужно было заполнить официальное прошение на получение убежища, представители международной благотворительной организации Human Rights First, раз в неделю приходившие в тюрьму, оказались как нельзя кстати. Они же убедили россиянина и в том, что ему нужны квалифицированные юристы, — и сначала связались с американцем Эриком Инглисом, а потом подключили знающую русский Кац-Шалфант.

За решеткой

Климанов вспоминает, что иммиграционная тюрьма очень похожа на обычную тюрьму для преступников, распорядок дня тут такой же строгий, как в местах, куда отправляют осужденных уголовников. Время, отведенное для подъема, отбоя, приема пищи, работы, прогулок, телефонных разговоров и занятий спортом, строго расписано; территорию покидать запрещено; за всем следят охранники. Основное отличие, по словам Климанова, — темы разговоров: мигранты много обсуждают политику.

«Во-первых, люди, которые пытались со мной общаться о политике, были абсолютно далеки от нее, вели кухонные рассуждения, во-вторых, совсем не тот контингент. Например, со мной какое-то время сидел украинец, который просил убежища, поскольку его принудительно призывали [для участия] в АТО в Украине. О чем мне с ним говорить?», – спрашивает он.

Ditto…

A post shared by craze (@50shadesofcray_) on

Вариантов досуга было немного. Кто-то сидел в библиотеке, кто-то играл в шахматы, кто-то мастерил бумажную обувь или плел веревки из пакетов для сушки белья; большинство смотрели телевизор (особенной популярностью пользовался канал National Geographic).

«В библиотеке выбор был скудный, — жалуется Климанов. — Из стоящих [вещей] были разве что труды Жан-Жака Руссо, собрание сочинений Фолкнера на русском языке. Именно там впервые прочитал „Золотого теленка“ Ильфа и Петрова, отличный сборник Войновича „Запах шоколада“».

В отсутствие способов себя занять многие начинали в тюрьме приходить к религии.

В тюрьме Delaney Hall были и христиане, и мусульмане, и буддисты, и иудеи — они собирались на молитвенные собрания, обсуждали религиозную литературу. «Люди ломались и искали спасение в чем-то иррациональном», – вспоминает беженец. Сам он нашел более прозаический способ провести время в ожидании приговора, устроившись на одну из тюремных вакансий, в библиотеку за $1 в час. Там он подучил английский язык и познакомился со многими иммигрантами.  Активист даже организовал тюремную забастовку из-за непрофессионализма охранников, которые не имеют должного образования и получают низкую зарплату, лишь немногим выше минимальной оплаты труда в штате Нью-Джерси.

«В тюрьмах нарушается все, что возможно, потому что они грубые, безответственные и ленивые типы. Мы знали, как отмывались деньги на еде. Насколько мы понимали, на содержание каждого из нас из госбюджета выделялось 150 долларов в день. Это немаленькие деньги, но на нас тратили явно меньше», – говорит россиянин.

Федеральная тюрьма округа Эссекс. Фото: meduza.io
Федеральная тюрьма округа Эссекс. Фото: meduza.io

Протестовали заключенные и против питания. Они даже добились нового меню, но государство не продолжило контракт с тюрьмой, и всех иммигрантов перевели в федеральную тюрьму округа Эссекс.

«Это был ад. Там содержались 4500 человек, среди которых только 800 иммигрантов, а остальные — уголовники. Арестантов делили по категориям. Мы были „синие“ (без уголовного прошлого), но постепенно в наш бокс стали заселять „зеленых“, совершивших уголовное преступление. Отдельно на первом этаже тусовались „красные“ — люди с серьезным криминальным прошлым», – вспоминает он.

Климанов говорит, что в этой тюрьме было опаснее, а условия гораздо хуже и на улицу почти не выпускали. В то время он не делал практически ничего: смотрел в потолок и ждал, когда придут известия. Вскоре они пришли: 22 августа 2016 года должно было состояться финальное заседание суда по его делу.

Суд по видео

Сам Климанов, двое его адвокатов, государственный прокурор, стенограф и переводчик находились в зале суда в Нью-Джерси, а иммиграционный судья, рассматривающий дело, — в штате Коннектикут: он присутствовал на заседании по видеосвязи.

Климанова попросили принести присягу, после чего задали ему все те же, ставшие привычными за восемь месяцев вопросы: почему он нелегально пересек границу, почему попросил убежища, что ему грозит на родине. Следом выступили прокурор и адвокат. Зачитали показания свидетеля — бывшего однопартийца по «Правому делу», а ныне жителя Америки Андрея Позднякова, подтверждающего слова Александра о преследовании на родине. Он «высказал мнение, что Климанова ожидают преследования по политическим мотивам», если он «не продемонстрирует глубокого искреннего раскаяния» — и уж тем более если он продолжит заниматься политикой.

Суд вынес решение в пользу Климанова: по словам россиянина, «после всех наших доказательств и рассказах о ситуации в России» у судьи, несмотря на его суровую репутацию, просто не оставалось выбора.

«Мы с Эриком [вторым адвокатом Климанова] провели огромную работу, собирая материал. Мы представили досье Госдепартамента США о политической обстановке и правах человека в России, которое подробно описывает все репрессии, которым подвергаются диссиденты — как от официальных органов, так и от частных лиц. Я также представила оригиналы и подстрочные переводы постов и комментариев Александра в социальных сетях. Мы собрали заявления свидетелей, которые подтвердили показания Александра. Ну и самое главное — его честность видна насквозь. Ему невозможно не верить», — объясняет Кац-Шалфант.

На свободе

В тот же день Климанов вышел на свободу, и его встретили волонтеры из организации First Friends. Они пустили его к себе переночевать, а потом нашли жилье в центре Манхэттена. Он тоже хотел стать сотрудником волонтерской организации, но в США у него уже совсем не было денег.

Те же волонтеры нашли российскому беженцу временное жилье в центре Манхэттена — в отеле Seafarers & International House, с которым был заключен договор безвозмездного проживания, Климанов провел два месяца. Все это время он пытался устроиться на работу в одну из волонтерских организаций — однако платных вакансий там не оказалось.

С работой в итоге помогла все та же Кац-Шалфант — адвокат нашла своему бывшему клиенту вакантное место в русскоязычной строительной компании в Пенсильвании. Там он полтора месяца делал фасады и служил монтажником — пока другую его заявку на работу не приняли в Сан-Франциско, городе высоких технологий и Илона Маска, о котором Климанов мечтал с самого начала, когда только грезил о США. «У наших родителей космос был: „И на Марсе будут яблони цвести“. А у моего поколения космос украли, все заглохло, — рассуждает Климанов. — И тут появился Маск».

О знакомстве с мультимиллиардером и основателем первой частной космической компании Климанов пока только мечтает. Сейчас он работает в отеле North Beach — в первой половине дня стоит на ресепшене и заселяет гостей, во второй — помогает с аудитом, получая за все это чуть больше двух тысяч долларов в месяц.

Но он размышляет о переезде в более дешевый Лос-Анджелес, где находится штаб-квартира SpaceX и другие заводы похожего профиля, и снова активно рассылает резюме.

«Надо посмотреть на все это изнутри, как организовано производство, пообщаться с разработчиками, понять, куда мне двигаться дальше, — рассуждает беженец. — Есть же разные уровни работы. Кто-то же красит эти ракеты? Я хочу пока прокладывать кабели, прикручивать панели и так далее. Сейчас коплю деньги на курсы электрика».

 

Еще на эту тему

В Вегасе машина протаранила Bank of America (фото)

В какой иммиграционной тюрьме чаще выпускают под залог

Иностранным студентам c визой
F-1 разрешат работать дольше в случае финансовых проблем

Начинать новую жизнь в иммиграции сложно. “Рубик” облегчает этот путь. Наша цель – помочь иммигрантам достичь успеха в США. Для этого мы пишем статьи, снимаем видео, отвечаем на ваши вопросы, организовываем семинары, создаем среду общения без агрессии и осуждения.

Над “Рубиком” работает более десяти человек, и у нас много затрат – зарплаты, хостинг и так далее. У нас нет внешних инвесторов со скрытыми мотивами. Проект основан и принадлежит журналисту и иммигрантке Катерине Пановой. “Рубик”  живет исключительно за счет рекламных доходов и поддержки аудитории.

Пожалуйста, поучаствуйте в нашей миссии помощи иммигрантам. Ваш взнос пойдет на подготовку материалов, которые помогут конкретным людям – найти работу, избежать депортации, распознать мошенников.

Поддержать Рубик