Бизнес иммигранта: как ученому открыть стартап в сфере биотехнологий
Сложно ли ученому иммигрировать и открыть свое дело в Америке? Чем отличается научная деятельность на родине и в США? Сколько зарабатывает иммигрант-исследователь, и с чего начинать строить стартап в биотехнологической отрасли? Об этом и многом другом «Рубику» рассказал ученый-биолог из Бостона Сергей Пустыльников. На родине он работал в академии иммунологом, а последние два года в США занимается биотехнологиями и даже открыл стартап.
Молодой ученый-иммигрант Сергей Пустыльников в США создает новый метод иммунологического анализа, намного более эффективный, чем те, которые были прежде. От науки он перешел к индустрии и основал стартап 100X Bioassay.
Путь к иммиграции
Российский ученый Сергей Пустыльников вырос в Новосибирске (Россия). Приехал в США первый раз по программе Work and Travel в 2007 году. Три с половиной месяца работал на заправке и в супермаркете в Калифорнии.
Позже, когда писал кандидатскую диссертацию, приезжал на полгода поработать в лабораторию, с которой у него была коллаборация. А затем, защитив диссертацию в России, в начале 2017 года приехал в США на постдок (постдокторантура – это когда ученый занимается научно-исследовательской деятельностью). На этой позиции он проработал три с половиной года. Изучал иммунологию рака.
«Изначально мне всегда было интересно, каким образом биология может помочь лечить заболевания. Мне были интересны темы разработки лекарств, вакцин, новых методов терапии. Пока я работал в России, первую часть моей карьеры я фокусировался на иммунологии инфекций. Потому что инфекции до сих пор уносят огромное количество жизней, особенно в развивающихся странах. Я занимался туберкулезом и ВИЧ. Затем, приехав в Штаты, я хотел заниматься в целом иммунологией. Хотел немножко глубже погрузиться в базовую иммунологию и развитие методов для иммунологии», – рассказывает Сергей «Рубику».
Он отметил, что иммунология инфекций менее популярна и меньше финансируется, чем иммунология рака. Ученому-иммигранту пришлось искать работу на рынке США. Так он попал в Cancer Immunology. И нисколько не жалеет об этом.
«Это было очень плотное обучение, очень интересно было на постдоке. Но если раньше я занимался подходами к терапии инфекций, то на постдоке я занимался иммунологическими подходами к терапии рака, вакцинами против рака, иммунологией рака в связке с Radiation Oncology, с облучением».
По мнению ученого, хронические инфекции, которые развиваются месяцы или даже годы, очень похожи на рак по механизму развития.
«У нас иммунная система одна. С чем бы она ни сталкивалась, она пытается организм защитить от чужеродных вещей. Она защищает организм от мутации в опухоли, она же, иммунная система, защищает организм от вторжения вируса или бактерий», – объясняет Сергей.
Сложности научной иммиграции
По словам нашего героя, переход из постдока в индустрию всегда сопряжен с иммиграционными сложностями. В его ситуации оказалось очень полезно подготовить заранее кейс для О-визы, это укрепило его позиции на интервью с работодателями.
Однако в реальной жизни подача на визу О прошла не совсем гладко.
Сергей сделал оформление визы по ускоренной процедуре, но у него запросили дополнительные доказательства, так называемое RFE, Request for Evidence. Это затянуло начало работы на полтора-два месяца.
Проработав полгода с О-визой, Сергей подал на EB2 NIW, National Interest Waiver.
«Это наверное, самый надежный и простой путь – пройти через О-визу для ученых и потом пройти через EB2 NIW. А те люди, которые входят в 0,5% или в 1% самых лучших ученых по публикационной эффективности или каким-то образом могут доказать, что они внесли суперзначимый вклад в науку, для них есть более короткие пути, такие как EB1», – делится иммигрант.
Сейчас у него уже грин-карта. Но когда Сергей купил дом, ее еще не было.
Начал работать над компанией Сергей также, так и не получив грин-карту. Хотя примерный тайминг и хорошие шансы на ее получение вполне можно было предвидеть
«Зачем мне нужно было иметь грин-карту? Еще до получения грин-карты получаешь work authorization. После work authorization человек становится намного более независимым от того, какие у него взаимоотношения с текущим работодателем».
Чем научная деятельность в Америке отличается от российской
Сергей признается, что ему труднее далась иммиграция на бытовом уровне, чем на профессиональном. Он неплохо ориентировался в профессиональной лексике и терминологии, читал статьи на английском, но совершенно не понимал бытового английского, сленга.
В науке, по наблюдению Сергея, всё очень похоже структурировано в России и в других странах. Ведь наука – межнациональна по своей сути. Но работа в лаборатории в России и США отличается.
«В России это было что-то похожее на попытку выживания в условиях минимальных ресурсов. И попытка рассчитать эксперименты на месяцы вперёд, потому что любые реагенты доставлялись очень-очень долго. И вот это было очень непросто спланировать, чтобы что-то вообще получалось. Я думаю, что тем людям, которые являются в России профессорами, которые получают гранты, им это, конечно, легче, чем, допустим, аспиранту, который пытается договориться с профессором, чтобы ему купили то, и то, и то. Я жил в Новосибирске, да. Естественно, везде за пределами Москвы, я думаю, денег доходит заметно меньше».
В Америке, по словам нашего героя, ресурсы, хоть и не на грани выживания, но тоже достаточно серьезно ограничены. Но очень высокая интенсивность и быстрая оборачиваемость.
«Мы поставили эксперимент, на следующий день решили, что нужно менять направление, заказали реагенты, ещё через день или через два мы уже ставим другой эксперимент уже в другом направлении. Сама эта динамичность, она необходима».
По мнению ученого, недостаток американской науки в том, что на презентацию открытия уходит очень много времени. Ведь тут карьера профессоров зависит от публикации в очень крутых научных журналах. Но чтобы туда пробиться, получив интересный результат, ученые вынуждены годами вокруг него выстраивать интересную историю. Топовые журналы хотят очень большую, дорогую, интересную и очень убедительную историю. Какие-то интересные данные, которые не изучены со всех сторон, эти журналы не принимают. Из-за этого профессора вынуждены изучить историю со всех сторон, и это занимает годы. То есть, несмотря на их возможность работать очень быстро, очень динамично, они сами задерживают публикацию этих результатов.
В научной среде как России, так и Америки, конкуренция буквально за выживание. Но в России это конкуренция за выживание на более низких ресурсах, а в США – на более внушительных.
«Выигрывать гранты в Америке невероятно сложно. Я посмотрел, как работают профессора, и понял, что я бы даже просто физически не справился с такой работой. Писать множество грантовых заявок параллельно с организацией работы лаборатории — это огромная загрузка, не у всех людей есть умение все это делать. Но это часть их профессии»
Сколько зарабатывают ученые в Америке
Зарплата Сергея при переезде в США стала больше в 10 раз. Но уровень жизни, по его подсчетам, вырос в полтора-два раза. На зарплату аспиранта в России он даже платить аренду квартиры вряд ли осилил бы.
Чтобы зарабатывать в Америке $10 тысяч в месяц, нужно работать не в академии, а в индустрии, быть менеджером группы, считает Сергей. В академии постдоки чистыми получают меньше $4-5 тысяч.
«У профессоров разбег просто огромный. Здесь всё очень сильно зависит от того, кто профессор, чем он занимается, сколько у него грантов, в каком он университете, какие у него контакты с индустрией».
Почему важно вовремя перейти от исследования к разработке
«Еще в России меня очень интересовал биотех, разработка лекарств, и мне всегда казалось, что компании более эффективно решают эти задачи. Мне всегда хотелось рано или поздно перейти в индустрию и решать более практические задачи. Мне не хотелось уходить полностью в разработку, мне хотелось быть где-то на границе между исследованиями и более формальными процессами разработки», – вспоминает иммигрант.
В России он получал двухлетнее бизнес-образование и пытался работать с разными стартапами.
После переезда в Америку Сергей выбрал удачный момент для перехода из науки в практику. В индустрию он решил перейти после 3-3,5 лет постдока, уже показал какие-то результаты. Сергей заметил, что компании, в которых он искал работу, смотрят, какой длительности у тебя был постдок. По его мнению, если «пересидеть» в обучении, компании посчитают, что человек долго не мог определиться, в каком направлении строить карьеру.
Идея для стартапа
«У нас есть иммунитет – наша система защиты против инфекций, против рака. Одно из центральных звеньев нашего иммунного ответа – это так называемые Т-клетки. У этих клеток есть специальный рецептор, который должен распознавать что-то чужое. И этих рецепторов у клеток огромное разнообразие, у одного человека может быть 100 миллионов разных клеток с разными рецепторами», – рассказывает ученый.
Современная наука не позволяет эффективно изучать индивидуальные ответы на индивидуальные таргеты. Сергей придумал метод, помогающий более эффективно обнаружить в вирусе или опухолевой клетке цели (таргеты) Т-клеток и понять, какими рецепторами Т-клетки взаимодействуют с этими таргетами (разнообразие таргетов еще больше, их миллиарды). Ученый предложил взять один-единственный образец, например, 1 мл крови вместо 100 мл крови, и тестировать реакцию на 100 разных таргетов по очереди.
«Идея очень простая. Мы берем клетки одного и того же образца, сразу большое количество клеток, и предоставляем им разные таргеты. Мы даем им первый таргет, считываем данные, сколько активировалось, убираем его, даем второй таргет, считываем данные. И так, мы повторяем 100 циклов считывания. Опять же, 100 – это цифра довольно виртуальная — это оценка, основанная на нашем опыте. Ее еще надо будет подтвердить», – объясняет ученый.
С этой идеей он пошёл к своим знакомым и друзьям. Они посоветовали ее запатентовать и создать вокруг этой технологии компанию. Пустыльников подумал, поспрашивал и решился.
Как запатентовать ноу-хау
Услуги специалистов по патентам в Америке очень дорогие. Сергей решил сэкономить. Прошел бесплатный курс по патентованию онлайн на “Курсере”. Это позволило самостоятельно написать черновик. А потом подумал: хорошо бы, чтобы на это посмотрел адвокат и просто сказал бы свое мнение.
«И я пообщался с одними адвокатами, они сразу предложили мне заплатить достаточно много денег вперед. Три тысячи ретейнер. Это просто чтобы они меня взяли как клиента. У меня просто не было этих денег на тот момент… А потом я познакомился с адвокатами, которые послушали про мой проект, мою презентацию и сказали: ты можешь нам заплатить уже потом, когда поднимешь свои инвестиции. Соответственно, мой патент пока что бесплатный, но потом мне придется за него расплатиться», – говорит ученый.
В итоге заявка на патент обойдется ученому в сумму больше $10 тысяч. А в среднем по рынку, конечно, эти услуги стоят меньше.
Как зарегистрировать компанию
Иммигрант начал с того, что прошел бесплатный онлайн-курс от Y-Combinator – Startup School.
«Было очень полезно, потому что вот эта стартап-экономика предъявляет достаточно большой список требований к компаниям для того, чтобы впоследствии компания имела возможность получить настоящие инвестиции от Venture Capital (о том, что такое венчурный капитал, «Рубик» писал в этом материале). Если компания не соответствует каким-то критериям, ее в таком формате не нужно и начинать. Ее нужно начинать совсем в другом формате»
Для регистрации компании Сергей пользовался сервисом Stripe Atlas. Это стоило $500. Заполнил все анкеты за один день. Дальше нужно было ждать активации профиля и налоговый номер.
Налоговый номер нужно было ждать месяц. По упрощенной схеме – несколько дней. Но иммигранту нужно было открывать счета, и он через 2 дня позвонил в налоговую, попросил ускорить. После 2-х часов разговора ему удалось получить его.
Где найти деньги на стартап ученому
У Пустыльникова есть партнер-соучредитель, но он пока не афиширует его имя. На первоначальном этапе иммигрант начал снимать лабораторию просто на свои деньги.
«С точки зрения финансов, у меня было на тот момент больше долгов, чем накоплений… Если есть ощущение, что ты надежно будешь трудоустроен с определенным уровнем зарплаты, и этот уровень еще будет расти, то можно довольно спокойно брать эти кредиты и займы. Поэтому я спокойно всем этим пользовался. Не было особо никаких сбережений», – откровенничает ученый.
Пустыльников пытался взять кредит в банке, но на тот момент у него не было грин-карты, и ему отказали.
«Сразу, как я открыл компанию, я открыл три кредитки на компанию. Реагенты я покупал на кредитки. Мне, единственное, нужны были живые деньги (не кредитные) на то, чтобы снимать лабораторию. Мне каким-то образом хватало зарплаты, без всяких сбережений, чтобы немного уйти в минус, пока не пришли первые инвесторские деньги».
А инвестиции пришли от друзей и коллег в Фейсбуке.
«Я писал про то, что я создаю компанию, на Фейсбуке, и оказалось, что мои друзья на Фейсбуке заинтересованы и способны инвестировать. Но я всех предупреждал, что ни в коем случае не вкладывайте какие-то последние деньги, не вкладывайте деньги, которые вам могут срочно понадобиться. Должны быть деньги, которые человек готов потерять. И это все написано в договоре, который советует Y-Combinator, договор SAFE. Потому что инвестор должен понимать то, что он делает… В меня вложили люди. Я очень горд тем, что это в том числе и биологи, и иммунологи, и биоинформатики, и люди из финансов. То есть, по крайней мере, хотя бы какую-то из сторон моего проекта они могли профессионально оценить».
Он уже собрал $70 тысяч инвестиций (на момент публикации $90 – ред.) Интересно, что адвокаты посоветовали иммигранту, не писать в Фейсбуке посты призывающие кого-либо инвестировать. Информировать о статусе фандрейзинга можно — а вот призывать нельзя.
Сергей пока не платит себе зарплату. И даже медицинская страховка у него есть благодаря работе жены. Но он искренне верит, что его стартап 100X Bioassay сможет взлететь на американском рынке биотехнологий. А его метод поможет в разработке новых терапий и спасет жизни людей.
Видео интервью с Сергеем Пустыльниковым можно посмотреть на нашем Ютуб-канале.
