Преступность в крупных городах снизилась, но убийств и перестрелок стало больше
Преступность в целом снизилась во время пандемии. Но случаи стрельбы со смертельным исходом участились по всей стране. И это ставит в тупик экспертов, которые не могут объяснить такие расхождения.
Президент и республиканцы списывают это на протесты и беспорядки, ограничение прав полиции и нежелание мэров многих городов (некоторые из них даже признали «анархистскими юрисдикциями») разобраться с ситуацией.
Но нужно также иметь в виду, что пандемия подорвала отлаженную работу всей инфраструктуры, которая в обычное время объединяла сообщества, контролировала уличных подростков и урегулировала конфликты.
Школы, библиотеки, парки, кемпинги, стадионы, тренажерные залы и бассейны закрылись или перешли на ограниченный режим. Некоммерческие организации, церкви и спортивные лиги тоже работают вполсилы. Наставникам, социальным работникам и консультантам мешает социальное дистанцирование.
И социальные программы, направленные специально на уменьшение насилия с применением огнестрельного оружия (и которые доказали свою эффективность, по результатам исследований) были приостановлены. В этом году практически не действовали летние программы занятости. Работникам по борьбе с насилием не разрешалось посещать общественные места. Программы групповой терапии, рассчитанные на коррекцию поведения, перешли в интернет и стали крайне нерегулярными.
«Наша работа невозможна без личного контакта: похлопывания по плечу, прикосновения к руке, рукопожатия, – сказал Дель Макфадден, директор Управления по обеспечению безопасности в округе Колумбия. – Теперь все по-другому».
Офис Макфаддена, который был создан после увеличения числа убийств в Вашингтоне в 2015 году, сейчас закрыт. Программа, рассчитанная на один год и получившая название Pathways, предоставляла склонным к насилию жителям профессиональное обучение, социальную и поведенческую терапию, которая давала навыки предотвращения конфликтов.
Участники программы обычно совершали коллективный сплав на лодках по реке Потомак. Но в лодке невозможно соблюдать социальное дистанцирование.
Теперь работа по предотвращению насилия проводится в небольших группах – в общественных парках или онлайн.
«Мы все изо всех сил пытаемся понять, как теперь работать», – сказал Часда Мартин, директор программ Heartland Alliance под названием READI Chicago. Эта инициатива предлагает временные рабочие места в сочетании с поведенческим коучингом для мужчин, склонных к применению огнестрельного оружия в Чикаго.
Группа исследователей из Чикагского, Мичиганского и Корнеллского университетов, изучающих программу, обнаружила, что она уменьшает риск того, что участники станут жертвами стрельбы.
В группе риска также находятся подростки. Они бездельничали на протяжении всего лета – без возможности попасть в летний лагерь или подработать.
Из-за этого многие молодые люди вынуждены проводить все время в своих районах, где насилие – обычное дело.
«Невозможно придумать более нестабильную ситуацию, чем сейчас», – сказал Джон Роман, старший научный сотрудник при Чикагском университете.
Скорее всего, именно это способствовало росту насилия. Хотя закономерности в преступности трудно объяснить даже в обычное время.
Некоторые из тенденций этого года относительно просты: количество ограблений жилых домов снизилось, поскольку люди проводят больше времени дома. Когда магазины закрылись, количество краж в них сократилось. В некоторых городах увеличилось количество угнанных автомобилей, поскольку неопытные водители-курьеры поначалу оставляли свои машины на дороге.
Но с насилием с применением оружия бороться труднее, потому что оно резко отличается от других преступлений.
И сейчас это стало особенно очевидно, считает Дэвид Абрамс, профессор юридического факультета Пенсильванского университета, который в этом году отслеживал тенденции преступности.
Конечно, и поведение полиции сильно изменилось – от обязанности соблюдать социальное дистанцирование и обвинений в насилии до необходимости разгонять мародеров и агрессивно настроенных участников беспорядков после смерти Джорджа Флойда.
Ричард Розенфельд, криминолог из Университета Миссури-Сент Луис, наблюдал аналогичный рост насилия на фоне протестов против жестокости полиции в 2015 году. И он уверен, что в такие моменты криминогенная ситуация резко ухудшается.
«Когда доверие к полиции ослабевает, тогда усиливается так называемое уличное правосудие, – объясняет Розенфельд. – И это способствует росту насилия».
Одна из оплачиваемых работ в программе READI Chicago – это уборка и уход за пустырями в городских кварталах. Но летом эту работу приостановили, и участники программы снова стали бездельничать – в результате участились случаи насилия с применением огнестрельного оружия в прилегающих районах.
Исследования показывают, что летние программы трудоустройства молодежи снижают уровень насильственных преступлений, даже после их окончания.
«Они явно помогают подросткам, – сказала Сара Хеллер, профессор Мичиганского университета, изучавшая летние программы трудоустройства. – Насилие снижается, количество уголовных дел сокращается».
«Библиотеки, парки, центры отдыха, бассейны, бесплатный интернет – все это мероприятия и ресурсы по предупреждению преступности», – уверена Катерина Роман, профессор уголовного правосудия в Университете Темпл. Она предполагает, что в городах, которые инвестировали в эти ресурсы задолго до пандемии, рост насильственных преступлений не такой тревожный.
Например, в Чикаго создана программа, нацеленная на подростков из группы риска, «Выбери перемены». Она помогла сократить количество арестов за насильственные преступления. Программа основана на наставничестве со стороны общественных деятелей и групповой поведенческой терапии. Раньше собрания участников проходили в школах, а теперь это тоже невозможно.
«В марте в Чикаго был введен карантин, – рассказала Джулия Нублер, которая руководит программой вместе с другой некоммерческой организацией, Youth Advocate Programs, Inc. – И участники не могли собраться в школе, когда им это было нужно».
А главная проблема онлайн-встреч заключается в том, что подростки часто не могут найти уединенное место для беседы в своих домах, где на карантине или «удаленке» одновременно находятся несколько поколений семьи.