Мама убитой мужем Анастасии о жизни дочери, ее семье и желании забрать внука из Майами в Беларусь
“Рубик” пообщался с Татьяной Нечаевой, мамой Анастасии Савицкой, которую американский муж убил на глазах у сына. Она была очень близка с дочерью, почти каждый день говорила с ней по Skype, около 10 лет помогала ей в США деньгами.
По словам Татьяны, Анастасия была жертвой домашнего насилия, но стоически терпела издевательства не только мужа, но и его матери, пытаясь обеспечить будущее сыну.
Татьяне 53 года, она живет в городе Слуцк Минской области, бывала в США не раз, и во вторник, 3 июля, прилетает во Флориду. Она хочет забрать тело дочери и оформить опекунство над внуком Эдрианом.
Напомним, в пятницу в городе Плантейшн 42-летний Марк Берковиц ударил Анастасию молотком в постели, рядом спал их восьмилетний сын Эдриан, которого мужчина попросил повернуться на другой бок. Затем он поволок Анастасию в гостиную и задушил ее, чтобы “избавить от страданий”. Помочь семье Анастасии можно по этой ссылке, где друзья собирают деньги на похороны и помощь ребенку.
Если же вы – жертва домашнего насилия или знаете людей, которым требуется помощь адвоката, заполните эту форму. Телефоны горячей линии: 1−800−799−7233 или 1−800−787−3224.
Далее следует рассказ мамы Анастасии, Татьяны Нечаевой, от первого лица.
Об убийце и домашнем насилии
Настя с Марком жили 9 лет в браке, и еще год до того, как расписались. Настя все время тянула мужа на себе. Именно она покупала Эвану, его сыну от предыдущих отношений, подарки. Например, компьютер – на последние деньги.
У Марка были психологические проблемы, и он обращался за помощью к специалистам.
Первое время он скрывал это от Насти, так же делали его родственники. Позже оказалось, что у него происходят резкие смены настроения, а агрессия может бить через край.
Настя успевала учиться и работать, а вот Марк мог уволиться в любой момент или не выйти на работу из-за плохого настроения. Места работы менял, как перчатки. Он что-то употреблял из наркотиков.
В 2012 году я приехала в Майами. Застилая постель, нашла под матрасом шприц и сказала об этом Насте. Она не удивилась, ответила: “Это не то, о чем ты думаешь”. Не хотела меня тогда травмировать, думала, пройдет.
Однажды Насти не было дома, она подрабатывала после учебы. Мы сидели дома с [внуком] Эдрианом. Пришел Марк, принес зарплату. Он был не пьяный, но очень странный. Начал агрессивно себя вести. Я на русском языке сказала слово, похожее по звучанию на что-то другое на английском. Он выхватил нож из тумбочки и хотел резать себе вены. Решил, что я его оскорбляю. И хотя я ему объясняла, что это не то, о чем он думает, Марк начал нас выгонять, показывать на дверь. Но тут пришла Настя, и я рассказала ей об агрессивном и странном поведении Марка. Спросила его: “Почему ты трогаешь мою маму?”. Он не ответил – сразу же взял Настю за горло и начал душить. Мы его отцепили, но Марк очень сильный, раньше профессионально занимался боксом.
Мы выбежали в коридор и попросили соседей вызвать полицию.
Тогда ему запретили приближаться к Насте ближе, чем на сто метров.
Это продолжалось какое-то время. Но он – артист, и умел вызывать жалость. Она жалела. Он просил, вставал на колени, говорил, что в последний раз. И какое-то время он себя действительно хорошо себя вел, занимался с Эдрианом, играл с ним. Марк одно время работал в ресторане, хорошо готовил. Настя училась, работала, а он ей иногда помогал по дому.
Настя как доктор считала, что у Марка – раздвоение личности. Он мог быть белым и пушистым, но лишь одно неосторожное слово – и мог стать зверем.
О Насте и планах побега
Настя – такая мудрая, целеустремленная. Она только выучилась на доктора, должна была работать в реанимации, у нее была резидентура. Она была в восторге, к этому очень долго шла, мечтала быть врачом. Думала о том, чтобы обеспечить семью, чтобы дать достойное образование своему сыну. Говорила, что мечтает, чтобы он ни в чем не нуждался.
18 июня Настя первый день пошла на работу, Марк набросился на нее, она вызвала полицию. Его забрали. Оказалось, что у него еще были и проблемы с неуплатой алиментов на Эвана. Настя надеялась, что муж подольше посидит. Мне сказала: “Будет спокойно, поживу, потом где-нибудь сниму квартиру, уедем с Эдрианом, чтобы Марк даже не знал, куда”. Но – Настя приходит домой, а там Марк. Похоже, что мама [Барбара Уотерсон] его под залог освободила.
О семье Брайана и будущем ребенка
Насте ничего не оставалось, как жить с мужем и его мамой, Барбарой. Когда дочь уходила на работу, некому было смотреть за Эдрианом, ведь в школе сейчас каникулы.
Барбара к Насте относилась не очень хорошо. Винила в том, что она – карьеристка, приехала из дикой бедной страны. “Почему ты не хочешь вернуться, помогать своим людям?”, – спрашивала она дочку.
На Настином выпускном Барбара сделала снимки, выложила в фейсбук, и написала под ними: русским нельзя доверять, они – обманщики, нами воспользовались. А потом удалила комментарий.
Настя мне часто звонила, плакала, говорила, что Барбара ее оскорбляла, упрекала, пилила, рассказывала о ней всякое соседям. Барбара любила пожаловаться, как Настя “вытягивает” у нее деньги, несмотря на то что именно Настя платила за электричество, ремонт. Барбара ездила на Настиной машине и питалась по ее карточке.
Барбаре 76 лет, она не слишком обеспеченный человек, у нее оформлено банкротство. Нет дома, он принадлежит банку, и то он в аварийном состоянии. Барбару Эдриан всегда тяготил, она пожилая женщина, от него уставала. И мальчику не нравилось, что она говорит гадости о его маме, он все время просил этого не делать.
На права опекунов заявит брат Марка, Брайан.
С женой у них двое детей, нормальная семья, они хорошо ладят с Эдрианом. Если выбирать между Барбарой и братом, то лучше уж брат.
Но мы хотели бы забрать Эдриана. Я и муж хорошо зарабатываем по меркам Беларуси, у нас состоятельная семья. Мы всегда помогали Насте, а не она нам. Мы пересылали ей деньги все эти годы, что она была в США.
Мы могли бы Эдриана достойно воспитать. Препятствием может быть языковой барьер, он плохо говорит по-русски, но мы нашли уже здесь школу с образованием по-английски, и можем еще нанять репетитора.
Но у Эдриана нет паспорта Беларуси. Завещания Настя не оставила. Хотела сделать мальчику паспорт и визу, чтобы летом приехал в Беларусь на каникулы. Говорила, пусть бы у нас побыл, даже если пропустит пару месяцев учебы.
О неправде про измену
Настя никогда не изменяла Марку. У нее на это никогда не было физической возможности, не было времени. Она вообще по характеру спокойная, домашняя, семейная, пыталась сохранить семью все это время.
О разводе первый заговорил Марк, а не Настя – на ее выпускном.
Он был недоволен, что Настя его не поцеловала, не взяла под руку, не уделила ему внимание. Настя же обиделась, потому попросила мужа заказать в ресторане, где он работал, столик для празднования, а он вместо этого уволился, потому что у него была депрессия.
Сама она боялась заговорить о разводе. Но потом Марк сказал, что берет свои слова назад, а она не взяла. Матери Марка стало страшно, что Настя перестанет тянуть ее сыночка дальше, и ее вместе с ним.
У Насти в клинике был коллега, кажется, его звали Томас. Это был не любовник, а друг, и у него вообще-то есть невеста, он скоро женится. Настя с этим коллегой доверяли друг другу, делились.
Когда в последний раз Марка посадили, Настя написала Томасу: “Я наконец-то вздохну легче, потому что его посадили до декабря”. Скорее всего, именно это сообщение и прочитал Марк в ночь убийства. Барбара все время говорила сыну, что Настя найдет себе врача и уйдет.
Когда люди убивают на почве ревности, это происходит сразу, в состоянии аффекта. Но Марк вынашивал этот план. “Мама, я сегодня проснулась от того, что он стоял надо мной. Сказал, что ему не спится”, – сказала мне дочь за день до своей смерти. Если бы она в ту ночь не проснулась, может, ее не стало бы тогда.
Эдриан порой боялся один спать, ложился или с мамой, или с папой. В тот раз он спал с мамой. А Марк убил ее, сделал это при ребенке! Он убил всех нас, убил будущее своего ребенка, он отнял у нас сестру, дочку, так пусть отдаст нашего мальчика….