Пара консультирует Трампа, как повысить рождаемость. У них своя религия и много хейтеров в сети

Прогрессивные ребята из Силиконовой долины, работавшие в сфере технологий, венчурные капиталисты со степенью МВА в Стенфорде, Малкольм и Симона разочаровались в «городской монокультуре» и пару лет назад перебрались в сельскую Пенсильванию. Они решили создать большую семью, которой надеются управлять как домашней операционной системой, с религией, которую они называют техно-пуританством. Чем необычна эта семья? Почему их образ жизни вызывает ненависть пользователей соцсетей? И чему они хотят научить Америку?

Коллинзов называют самой ненавистной парой в интернете. Симона и Малкольм начинали с двух элитных дипломов, стартапа и прогрессивного видения будущого. Теперь они воспитывают своих детей в новой религии в сельской Пенсильвании и проповедуют новаторский взгляд на жизнь, в основе которого – рождаемость, сообщает Independent. И в этом они схожи с позицией миллиардера Илона Маска, согласитесь? Подробнее о детях Маска и их матерях мы писали тут.

У пары четверо детей. Но они хотят 14! Они планируют управлять большой семьей как домашней операционной системой. Симона хочет установить мировой рекорд по количеству живорождений с помощью кесарева сечения (текущий рекорд — 11; она думает, что может подняться до 14).

Странная пара

Коллинзы — противоречивая пара, ее много описывают, но мало понимают. Они носят хипстерские очки и плащи; они поддерживают пуритан и имеют 11-страничный брачный контракт, который включает «пункт о лодке» и «пункт о жире» (примененный всего один раз, Симоной против Малкольма, когда у него появилось «небольшое брюшко»). Малкольм однажды стал вирусным , дав своему двухлетнему сыну пощечину за то, что он шатался за столом во время интервью для СМИ.

Они сканируют свои эмбрионы на предмет личностных черт, используя полигенные оценки риска. И недавно они составили ряд исполнительных указов для Белого дома Трампа, например, предлагать медали матерям с шестью и более детьми.

Малкольм и Симона познакомились на OkCupid. Симона решила, что зарегистрируется только для того, чтобы испытать любовь, разбить себе сердце и затем перейти к счастливой неженатой жизни. Однако Малкольм искал жену. И к тому моменту, добавляет Симона, он встречался почти со всеми в Кремниевой долине.

Трое из их детей — пятилетний Octavian George, трехлетний Torsten Savage и двухлетний Titan Invictus — спят на многоярусных двухъярусных кроватях в одной комнате, а самый младший, годовалый Industry Americus, спит вместе со своей беременной матерью.

В их гостиной стоит надувной замок за $300. Снаружи дома посажены кусты малины, чтобы их дети могли собирать ягоды по пути домой из детского сада.

И у них своя религия, они проповедуют через подкаст Based Camp, на который подписано более 35 000 человек.

Они выбирали место жительства, составив длинный документ с подробным описанием среднего заработка и цен на жилье по каждому штату и сопоставив их с картами, показывающими показатели риска опасностей. А настоящее образование детей, по их мнению, происходит дома, утверждлая, что государственная школа — это внеклассное учреждение, которое вы можете посещать, если хотите.

«Мы не пытаемся защитить наших детей», — говорит мне Симона, когда объясняет, почему ее пятилетний сын ходит в местный детский сад. «Мы пытаемся сделать им прививку». Основная культура подобна вирусу, объясняет она, и антитела вырабатываются только при контакте с ним.

Малкольм вторит ей: «городская монокультура» — это болезнь, которая вызывает массовые психические заболевания и стерилизует своих граждан, говорит он, а «совершенно новая культура», которую они создают, черпает вдохновение из истории «реднеков» Аппалачей, ортодоксального иудаизма и эффективного акселерационизма в стиле Сэма Олтмана.

План для США и человечества

У Симоны и Малкольма Коллинза есть план — не только для их семьи, но и для человечества. По их мнению, цивилизация разваливается. И каждый выбор, сделанный семьей, от времени сна до имен детей, является частью создания культурной системы, которая переживет цивилизацию.

Информационный листок, который они приложили к каждому проекту закона, включает статистику о том, как быстро падает рождаемость в США и насколько катастрофичным это может быть для социального обеспечения и экономической стабильности страны.

Коллинзы предлагают Трампу отменить некоторые правила по уходу за детьми и удвоить количества виз, доступных для нянь из-за рубежа, чтобы американские родители могли получить доступ к более дешевому уходу за детьми. Они агитируют за отмену штрафа за брачный налог; и смягчение правил в отношении детских сидений (исследовательская работа под названием «Автокресла как контрацепция», которая показала более низкие показатели рождаемости в местах с более строгими правилами в отношении детских сидений для автомобилей , широко обсуждается в сообществах сторонников рождаемости и цитируется в проекте указа Симоны и Малкольма).

По мнению Малкольма, мы все сталкиваемся с системным крахом из-за депопуляции. Ведь страна стремительно движется к огромному количеству пожилых людей, и почти нет молодых людей трудоспособного возраста, которые могли бы платить в социальное обеспечение, чтобы их содержать.

Людям, которые хотят иметь много детей, следует предоставить возможность домашнего обучения, сажать своих детей в машины без детских кресел и воспитывать их немного иначе, чем в семьях, где всего один или два ребенка.

«Иногда управление этим движением может ощущаться как спасательная шлюпка после затопления Титаника, и попытка спасти людей из ледяной воды», — считает Малкольм. «Садитесь в лодку, или вы умрете», а они отвечают: «Посмотрите-ка, он угрожал убить меня, если я не сяду в лодку!» или «Спросите всех в лодке с вами, нацисты ли они — я не хочу случайно сесть в лодку с людьми, с которыми я не согласен», или «У Гитлера была лодка! Держу пари, что вы нацист». Пока все это происходит туда-сюда, корабль тонет…».

Техно-пуританство для чайников

Малкольм Коллинз рассуждает как технический директор с философским образованием и открытой вкладкой Reddit, перескакивая с Древней Греции на деревенский юмор и обратно, не сбавляя темпа. И ультраортодоксальные евреи, и сельские консерваторы с сумасшедшими грузовиками — две группы, из которых он черпает вдохновение — «имеют что-то общее, хотя они кажутся очень, очень разными», — говорит он. А именно, они «практически создают конфликт с любой доминирующей культурой для своих детей».

«Так что если я ортодоксальный еврейский ребенок и я одет совсем не так, как другие дети, и меня зовут совсем по-другому, и у меня совсем другие обычаи, и я хожу в школу или в этот мир, и меня за это дразнят или наказывают так, как будто я не вхожу в свое сообщество, у меня будет более позитивное отношение к своему сообществу, чем к внешнему сообществу… То же самое и с консервативной культурой помешанных на грузовиках, которая является почти реактивно вульгарной — и именно там находится база MAGA, и Трамп проделал очень хорошую работу, чтобы привлечь их — где они действительно ненавидят почти на патологическом уровне, когда люди, которые считают себя лучше их, говорят им, что делать».

Малкольма рассказал, как его пятилетнего сына в школе ругали за слишком много шуток про казашки и «военизированное» общение — сложил два пальца в форме пистолета и притворился, что стреляет в детей на детской площадке. Малкольм не запретил сыну так себя вести, он объяснил: «Ну, это то, что ты можешь делать дома, а не в школе». Малкольм видит в этом возможность укрепить более глубокий момент о культуре и авторитете:

«…мой ребенок, когда он думает о том, насколько моя семейная культура отличается от культуры, с которой я столкнулся в школе, он видит ее как культуру с большими свободами, а не с меньшими свободами».

Жертвы ради детей

Одна из вещей, которая больше всего не нравится Малкольму в «городской монокультуре», — это ее пессимизм. Он говорит, что раньше его приглашали на множество прогрессивных нью-йоркских званых обедов, а потом он начал понимать, насколько все негативно относятся к людям как к виду. Он вспоминает, как кто-то сказал во время разговора об окружающей среде, что, вероятно, для мира было бы лучше, если бы люди вымерли. Он понял, что среди его бывших друзей нормой стала циничная склонность к суициду: логическая конечная точка «наибольшего количества блага для наибольшего количества людей» — это перерезать себе вены в ледяной ванне и пожертвовать свои органы пяти умирающим пациентам в близлежащих больницах.

В то же время Малкольм с почтением говорит о «жертве» Симоны, вынашивающей его детей.

«Симона готова претерпеть огромное количество физических травм и рисковать собой, чтобы сделать то, что мы оба считаем морально хорошим», — говорит он. «Но она даже не думает об этом в таком ключе. Я смотрю на нее и думаю: «О Боже, ты такой образец морали. Ты готова пройти через это, ты готова сделать это». А она такая: «Ну да, это просто очевидно. Вот что я должна сделать». И я такой: «Вау».

Симона может рожать только с помощью кесарева сечения, а каждое кесарево сечение увеличивает риск кровотечения и других серьезных осложнений. Он представляет Симону как идеологического фанатика и буквально мученицу за дело.

«И она говорит: если бы грабитель держал одного из наших детей, а другой держал меня, и они сказали бы, что мы застрелим одного из них или застрелим твоего ребенка, если ты не выберешь, ты знаешь, какой выбор правильный, да? Знаешь, я хочу, чтобы ты выбрал, чтобы они застрелили меня, а не нашего ребенка. И она говорит: я надеюсь, что ты сможешь сохранить внутреннюю моральную последовательность и внутреннюю логическую последовательность — которые мы ценим в нашей семье — чтобы сделать то же самое, когда дело дойдет до поощрения меня завести детей. Я могу попытаться отговорить ее от этого, но я понимаю, что это мой моральный провал».

Отец семейства рассуждает, что если она умрет сейчас, они собрали… много материала, который можно использовать для обучения ИИ.

«Так что мои дети смогут взаимодействовать с ней в любом случае» – добавляет он.

«Если кто-то говорит: «Ты умрешь» или, в особенности: «Ты и ребенок в опасности» — мы этого делать не будем», — говорит Симона. «Во-первых, мы, очевидно, хотим быть рядом с нашими детьми, и, во-вторых, я не хочу подвергать риску нерожденного ребенка… Я также определенно не хотела бы лишать своих детей двух родителей и поддержки, которая это сопровождает».

Если в их религии и есть святой, то это, несомненно, Симона, а Малкольм — пророк.

Культурная инженерия для начинающих

Это семья, которая пытается перехитрить современную жизнь. Симона рассматривает неимплантированные эмбрионы как «нерожденных детей», которые просто ждут своего появления на свет.

«Для них это вопрос жизни и смерти, есть ли они у нас», — говорит она. «… Я не могу себе представить, чтобы лишить их этого опыта. Но многое из этого связано с нашей религией».

Причина, по которой они сделали ЭКО, в том, что мать Симоны умерла от типа рака, имеющего известную генетическую причину. Они просто отбирали эмбрионы, у которых нет этого гена.

У Симоны и Малкольма есть несколько эмбрионов, которые были отправлены на полигенетический анализ. Некоторые из этих эмбрионов несут тот самый ген рака, который есть в семье Симоны; некоторые нет. Но они планируют иметь их все. Полигенетический анализ позволил им оценить качество эмбрионов, но в конечном итоге они придут к эмбрионам, которые, как они знают, несут ген рака. Они надеются, что медицина сможет справиться с проблемой рака через несколько лет.

Части полигенного анализа связаны с типом личности и оценкой риска таких вещей, как аутизм, СДВГ и тревожность. У их дочерей, Титан и Индастри, «у обеих были очень благоприятные баллы, по крайней мере среди всех наших эмбрионов, по таким вещам, как тревожность, неспособность справляться со стрессом, депрессия, мозговой туман», — говорит Симона. «И они вышли такими счастливыми, жизнерадостными, гениальными детьми».

Симона не уверена, что эта технология идеальна для полигенной оценки эмбрионов.

«Я не говорю, что мы не будем [выбирать по интеллекту] в будущем», — сказала она. «Но сейчас данные по ней просто не настолько надежны. Например, если вы выбираете на основе этого, вы можете использовать астрологию. Я имею в виду, что ее пока просто нет».

Наличие такой информации о ваших детях может быть только полезно для вашего стиля воспитания, считает Симона.

Семья как стартап

«Мы должны создавать системы, которые работают, когда у вас десять детей, верно?» — говорит Малкольм. «Потому что в противном случае, когда у вас становится десять детей, вся система разваливается. Поэтому, каждая система воспитания, которую мы используем, каждая практика, которую мы используем, мы думаем: будет ли это работать, если мы масштабируем это до десяти?»

Стилю воспитания Коллинзов присуще наполовину «возвращение в царство животных» (они решили, что телесные наказания — это нормально, после того как отправились на сафари и увидели, как львица воспитывает своего детеныша — отсюда и печально известная вирусная пощечина), а наполовину — быстрорастущий технологический стартап.

Эта культура с низким уровнем контакта, которую Малкольм и Симона создают для своих детей, поддерживает индивидуальность и поощряет трения. И с практической точки зрения, «Вам нужно быть родителями с низким уровнем усилий, потому что для большинства [больших] семей финансово невыгодно быть родителями с высоким уровнем усилий».

Но не все во внешнем мире понимают их философию: к Коллинзам дважды обращались в CPS. Один раз, когда в их детском саду сообщили, что дети постоянно болеют и носят поношенную одежду. Второй раз — потому что соседи видели, как их дети играют без присмотра во дворе, а они периодически присматривают за ними через заднее окно. Оба раза приходил чиновник, заглядывал в их холодильник, спрашивал, нужны ли им бесплатные подгузники, и уходил.

Выброшены левыми

«Новые правые» – так себя идентифицируют Симона и Малкольм. Но так было не всегда.

«Во многом это связано с тем, что почти каждый член новых правых был демократом, пока не стал… недовольным», — говорит Симона.

Оба они говорят о том, что были удивлены, когда левые «выкинули их из окна».

«…И теперь у нас есть Белый дом Трампа, где его ключевыми помощниками являются Роберт Кеннеди-младший, Джей Ди Вэнс и Илон Маск, которые все ненавидели республиканцев всего два избирательных цикла назад. И их всех просто выгнали за нарушение той или иной культурной нормы. И вот они в этой новой большой палатке».

По мнению Малкольма, левая культура требует, чтобы люди отрицали реальность, которую они видят перед собой, и это в конечном итоге делает общество, как ни парадоксально, менее прогрессивным.

«Городская монокультура говорит: «Мне важно разнообразие». А затем она говорит: «Но все одинаковые. Люди из Африки такие же, как люди из Европы, как женщины такие же, как мужчины», — говорит он. «А мы такие: «Нет, нет, нет, нет, нет». На самом деле, все очень разные… И это на самом деле очень хорошо. Потому что разнообразие не имело бы никакой ценности, если бы все были тайно совершенно одинаковыми, даже если мы говорим только с культурной точки зрения. И как ни странно, я думаю, что разнообразие — наша сила, когда мы допускаем его».

Новая религия

Часть их энтузиазма по поводу разнообразия привела их к созданию этой новой религии со своими собственными праздниками.

У них в семье есть День будущего, который отмечается в январе. Этот праздник выглядит как розыгрыш: появляется Будущая полиция, крадет ваши игрушки, как озорные Санта-Клаусы наоборот, и оставляет за собой «будущий мусор». Чтобы вернуть свои игрушки, вы должны написать письмо, в котором объясните, как вы сделаете будущее лучше. Если дело убедительно, Будущая полиция возвращает вам ваши игрушки — и даже больше.

А еще есть Неделя лимонов, праздник в мае, который знаменует начало весны. Это время – посадки лимонных деревьев, установки украшений в лимонной тематике и поедания лимонного творога, лимонного пирога, лимонной курицы и других цитрусовых лакомств. Лимоны горькие, но они могут быть вкусными в правильном контексте — и именно поэтому они занимают центральное место в празднике. Потому что во время Недели лимонов каждый член семьи, который способен это сделать, должен заниматься концепцией, которую он считает крайне оскорбительной.

Когда вас что-то оскорбляет, верят Коллинзы, это потому, что «что-то достоверно угрожает вашему мировоззрению». Когда вы чувствуете себя оскорбленным, «это знак, что нужно наклониться» и узнать об этом больше. В конце «Лимонной недели» каждый член семьи делится тем, что он узнал, исследуя то, что интуитивно оскорбило его. Однажды Малкольм выбрал радикальный феминизм.

Их доморощенная религия — техно-пуританство — основана на идее, что «люди через миллионы лет будут больше похожи на богов, чем на людей».

Они не хотят, чтобы все присоединялись к их религии — они не стремятся стать лидерами культа. Они предпочли бы, чтобы люди брали идеи, которые им нравятся, из техно-пуританства и развивали свои собственные, персонализированные культурные практики.

Конечная цель, говорит Малкольм, — иметь сообщество людей с разным происхождением и религией, объединенных общей целью пронатализма.

Он представляет себе школы и летние лагеря, а также подростков, «живущих» с семьей своего парня или девушки, пока они встречаются. «Это то, что делали пуритане», добавляет он. Возможно, говорит он весело, в будущем может быть какой-то сценарий «свободного брака по договоренности».

Отец хочет, чтобы его дети не соглашались с ним. Он хочет, чтобы они были умными, антиавторитетными, спорящими, свободомыслящими.

«Еврейский отец будет рад, когда его ребенок с образованием и знаниями не согласится с ним относительно того, что говорит Тора», — говорит он.

Они наслаждаются травлей репортеров и привлечением внимания к себе с помощью тактики шок-джокера. Но мало кто знает о них глубинные вещи. Малкольм не видит в этом проблемы. Люди, которые действительно интересуются движением, продолжат копать и узнают все, что им нужно о пронатализме. Люди, которые этого не сделают, в любом случае вымрут через несколько поколений, и «меня на самом деле не очень волнуют люди, которые представляют собой не более чем мимолетные статуи из пыли, которые вот-вот развеются ветрами времени», – говорит он.