Как Мэй Маск воспитала трех успешных предпринимателей
“Боже, это так ужасно, – скривилась Мэй Маск, когда ее спросили о моде на сыроедение. – Я как-то пошла в «сыроедческий» ресторан, но в результате попросила гамбургер! Я ничего не могла там есть”.
Маск, яркая женщина с коротко подстриженными седыми волосами, светящейся кожей и блестящими синими глазами, не пытается смягчать слова. Как диетолог она не поддается кратковременным трендам. Будучи матерью Илона (самого известного изобретателя в мире), Кимбала (предпринимателя в сфере технологий и продуктов питания) и Тоски (режиссера, которая недавно запустила стриминговый сервис), она во всем придерживается твердой позиции.
В отличие от большинства женщин ее поколения (а ей 69 лет), материнство не стало единственным приложением сил для Мэй. Последние 45 лет она управляла собственным бизнесом по питанию и была моделью в течение 54 лет. В эпоху, когда дети становятся более инфантильными и не спешат уезжать от родителей, она с энтузиазмом вспоминает о независимости своих детей.
В наше время, когда модели в возрасте становятся все более востребованными, она успешна как никогда. Мэй снялась в видео с Бейонсе и в кампании для авиаперевозчика Virgin America. Скорее всего, каждый хоть раз видел лицо Мэй в какой-то рекламе.
В день интервью она сидит в бликах яркого зимнего солнца во внутреннем дворике Next Door (последней фирмы Кимбала) в Лонгмонте, Колорадо. Завтра – День благодарения, и 30 членов семьи Маск соберутся на обед, который Кимбал готовит у себя дома, в соседнем Боулдере.
Кимбал создал с Илоном две технологические компаний – Zip2 и PayPal. В 2004 году он стал основателем движения farm-to-table (оно поддерживает поставку локальных продуктов в рестораны). С тех пор он открыл 13 заведений, которые работают с продуктами местного производства.
Главное блюдо ланча в преддверии праздника – “гамбургер 50 на 50”: наполовину говяжий, наполовину грибной. Это возможность есть меньше мяса, считает она. “Не думаю, что за 45 лет я когда-либо встречала человека, который ел бы достаточно овощей”, – добавила Мэй.
Еще одна важная новинка – безглютеновые кальмары в панировке. Кимбал говорит, что его клиенты с непереносимостью глютена обожают это блюдо. Но Мэй оно не впечатлило: “Глютен – это так забавно. Не приглашайте меня на ужин с кем-то, кто не ест глютен. Я разрушу эту вечеринку”. Она вспоминает, как пыталась убедить знакомых: проблема с пиццей не в непереносимости глютена, а в том, что они слишком много ее едят. К миндальному молоку, которое любит Кимбал, Мэй тоже относится критично: “Это не молоко. Это сахарная вода с миндалем!”.
Тем не менее у них одинаковое представление о еде в целом: люди должны есть хорошую пищу и иметь к ней доступ. Мэй принимает участие в благотворительной деятельности Кимбала, который строит в школах уличные учебные классы – их уже 400 в шести больших американских городах.
В наши дни очень много вредной еды, а рацион многих людей настолько беден, что Кимбал и Мэй говорят о “настоящей” еде. Тем не менее здоровое питание одинаково во все времена: много фруктов, овощей и цельного зерна. Так всегда питались Мэй и трое ее детей.
И все же воспитание детей – это больше, чем рацион. Воспитание зависит от возраста, культуры, личности человека. Но все хотят воспитать независимых детей с умением воплощать в жизнь свои планы. Так как же Мэй воспитала этих трех замечательных предпринимателей?
Детство Мэй было необычным. Семейный отдых в основном у нее ассоциируется с самолетами – полетами над пустыней Калахари в Намибии на одномоторном самолете ее отца в поисках легендарного затерянного города. Самолет был страстью отца, а не игрушкой богача: ее родители не были богатыми, но она помнит дом с тутовыми деревьями, персиками, сливами, апельсинами и лимонами. В школе она была “ботаником”, и учителя даже иногда приглашали ее продемонстрировать блестящее знание математики старшим классам. Как “самую умную” ее часто задирали хулиганы (в Южной Африке это было обычным делом), но ее более спортивная и бойкая сестра-близнец Кей защищала Мэй.
Благодаря своей внешности она рано стала независимой. Мэй была моделью с 15 лет, но думала, что эта работа завершится к 18, поэтому параллельно она изучала диетологию. К 21 году у нее уже была своя практика.
Год спустя, в 1970 году, она вышла замуж за инженера Эррола Маска. Через девять месяцев родился Илон, а Кимбал – еще через год, и вскоре после этого появилась дочь Тоска.
Брак Мэй длился девять лет. После развода она забрала детей и стала работающей матерью. С деньгами в тот период было особенно трудно. Семья не могла позволить себе много привычных вещей – например, хорошую еду и походы в кино. Мэй работала диетологом и моделью.
Она не могла уделять детям слишком много времени. Но, по ее словам, они были хорошими детьми, ведь у них не было другого выбора: “Я бы не позволила им быть придурками, я просто не могла себе этого позволить”.
В отличие от некоторых современных родителей, Мэй не опекала своих детей чрезмерно, не планировала их жизни, не читала им и не проверяла домашние задания. Дети даже научились подделывать ее подпись для школьных “нужд”. Она давала им свободу, как и ее родители – ей. Кимбал вспоминает, что в детстве они чувствовали себя очень независимыми.
Когда Мэй спрашивают о ее подходе к воспитанию детей, она отвечает невозмутимо: “Я была идеальной матерью”. Но в этот момент они с сыном заливаются смехом.
“Каждый должен извлекать какие-то уроки”, – дразнит ее Кимбал и спрашивает, неужели она никогда не беспокоилась о том, найдут ли они свой путь в жизни? “Нет, – быстро отвечает она. – У меня не было времени”.
Свой бизнес она начинала дома, и это помогло детям с подросткового возраста выучить азы предпринимательства. Помогали все: например, Тоска писала письма вместо Мэй и отвечала на телефонные звонки. “Это действительно помогло нам обрести чувство независимости, а также понять трудовую этику”, – вспоминает она. Но мальчики все же чаще бывали с отцом, пока были тинейджерами, и Илон часто об этом сожалел во взрослой жизни.
Дети исследовали мир сами, и каждый ребенок самостоятельно развил очень разные интересы. Илон с ранних лет читал взахлеб и много думал; он был настолько погруженным в свой мир, что его родители однажды подумали, что у него, возможно, проблемы со слухом, и отвезли к врачу. Но он продал свою первую компьютерную программу, когда ему было 12 лет. Илон изо всех сил пытался найти друзей в школе, но его “гнобили” сверстники. Зато у него сложились крепкие связи с братом и сестрой, которые до сих пор, похоже, являются оплотом стабильности в его жизни. После Дня благодарения он опубликовал фотографию с Кимбалом в Скалистых горах (они обнимают друг друга) и подписал фото: “Люблю своего брата”.
Тоска тоже была активной с юного возраста. Когда ей было четыре года, она посмотрела фильм “Xanadu” – и с того момента влюбилась в кино. К 18 годам она нашла работу в студии и стала кинорежиссером.
Кимбал с детства любил поесть. Мэй вспоминает, как брала детей в продуктовый магазин: “Илон брал книгу и читал. Тоска кружилась вокруг меня, а Кимбал выбирал перцы, нюхал их и говорил «аааа»”.
Мэй считает приготовление еды пыткой, зато Кимбал всегда был амбициозным поваром. В 14 лет, как вспоминает его сестра, он пришел домой с рыбой, слишком большой, чтобы поместиться в духовке, завернул в фольгу и сунул в барбекю. “Он приготовил ее идеально! Я не знаю, как ему это удается”, – признается Тоска.
То ли из-за жизни в Африке, то ли из-за карьерных амбиций родителей детство Масков напоминало книгу о Гекльберри Финне. Во главе с Илоном дети создавали самодельные ракеты и взрывчатку. Они гоняли на мотоциклах так быстро, что Кимбал однажды врезался в забор из колючей проволоки. Они приходили домой вечером и продавали пасхальные яйца с огромной наценкой (Кимбал оправдывался перед возмущенными соседями тем, что так они помогают “будущим капиталистам”). Они пытались запустить видеоигру. А когда родители обращали на них внимание, то оно было не всегда уместным. Например, однажды отец отвел их в казино (хотя азартные игры были незаконными).
Илон с грустью говорит об отношениях с отцом, но Кимбал более расстроен другими проблемами. Южная Африка была весьма жестоким местом для детей. В школе их били плетью. У учителя был целый набор “орудий”, в который входила крикетная бита; детей заставляли становиться перед классом и выбирать себе наказание. “Крикетная бита – это не так больно; что вправду больно, так это тонкая трость или линейка”, – вспоминает Кимбал.
Из Африки первым уехал Илон в 17 лет – с канадским паспортом и горсткой денег, которые накопила мать. Тоска тоже решила покинуть ЮАР, но была слишком юной, чтобы сделать это самостоятельно. Она убедила Мэй, которая хотела получить докторскую степень, поехать в Канаду и учиться там.
Мэй понравилось в Канаде, и она рассказала об этом дочери. Для Тоски этого было достаточно: 15-летняя девочка самостоятельно нашла покупателей на дом и большую часть имущества. Нужна была лишь окончательная подпись Мэй, и удивленная мать согласилась: “Мои дети совершают очень необычные поступки, в которых есть смысл”.
Мать и сестра присоединились к Илону, и все они арендовали дешевую квартиру в Торонто. Из-за ситуации в Южной Африке у них был ограниченный доступ к средствам от продажи дома, поэтому семья начала новую жизнь практически без средств. Через год в Канаду переехал и Кимбал. Все они учились в университете и жили скромно. Мэй работала моделью, писала докторскую диссертацию и открыла собственный диетологический бизнес.
Когда дети разъехались, Мэй начала наслаждаться независимостью. Она покупала еду, которая не нравилась детям, ходила голой по квартире. Мэй решила переехать в Нью-Йорк только потому, что ньюйоркцы ходили и говорили быстро, а, значит, были похожими на нее. Кимбал, успешный технический предприниматель, хотел научиться готовить, поэтому он тоже переехал туда в 2000 году. 11 сентября 2001 года произошел теракт, и Кимбал стал поваром-добровольцем для пожарных. В 2004 году он открыл свой первый ресторан. В конце концов вся семья оказалась в разных концах Америки. Илон и Тоска живут в Калифорнии, а Кимбал – в Боулдере, Колорадо. Когда у Тоски появились близнецы, Мэй переехала к ней, чтобы помогать с детьми.
В каком-то смысле путь, который преодолели Маски, – это воплощение “американской мечты” для людей из неблагополучных стран. Кимбал говорил, что его детям не дано пережить то волнение, которое он испытывал, когда впервые приехал в новую страну. Илон решил эту дилемму воспитания, создав частную школу, в которой учатся его пятеро детей. В ней учат решать проблемы и подбирают программу с учетом способностей ребенка. Она называется Ad Astra – “к звездам”. Латинская фраза, на самом деле, звучит как “per aspera ad astra” – через тернии к звездам. Так что предприниматели пытаются научить своих детей принимать вызовы, которые они сами когда-то преодолели.
Подход Мэй к воспитанию детей сильно отличался от современных норм. По сегодняшним меркам она дала своим детям слишком большую степень свободы и слишком много возможностей для риска, чрезвычайно мало контролировала и не пыталась формировать их интересы или определять их будущее. Они принимали взрослые решения в раннем возрасте, и хотя семья часто разлучалась, связь между ними все еще прочная.
Мэй много работала всю жизнь, но у нее нет желания останавливаться. Ее мать трудилась до 96 лет. “Я только в начале пути”, – смеется она.
